Первое, что я хочу сделать – воздать хвалу Богу за тот жизненный путь, который привел меня к Нему. Я родился в Кишиневе 1981 г. четвертым ребенком в семье. Как оказалось, тогда моя семья переживала трудный период. Мой отец был инвалидом, прокормить детей было очень сложно.

Для моей мамы я стал нежеланным ребенком и как только родился, она отдала меня в приют, на попечение государства. После приюта для детей меня перевели в школу-интернат. Вот там и началась моя сознательная жизнь, мое понимание добра и зла. Почему-то нам, людям, свойственно больше служить злу, чем добру. В душе же иногда хочется быть добрыми, но не получается.

Когда я познакомился со своим младшим братом, которого моя мама отдала в приют на два года позже, моя жизнь стала немного веселее; я понимал, что теперь рядом со мной есть кто-то родной. Когда я пошел в первый класс, увидел за забором, как дети идут в школу с рюкзаками на спине. Тогда я спросил воспитательницу: «Кто эти дети, которые ходят за забором, и что это у них на спине, почему у нас такого нет?» Мне ответили, что это домашние дети, у которых есть родители. «А кто такие родители?» – спросил я. Мне ответили, что родители – это когда у ребенка есть свои мама и папа, а не один воспитатель на 25 детей. Следующим моим вопросом было: «А где мои мама с папой?» Но ответа на него мне не дали. Стало очень грустно и тоскливо.

По ночам очень часто я плакал в подушку, особенно когда меня оскорбляли; и мне хотелось, чтобы кто-то меня защитил. Я был самым слабым в классе. Когда воспитатели не успевали разобраться в конфликте, точнее не хотели, я на них злился, бросал все, что мне под руку попадало, проклинал их ужасными словами. Меня некому было защитить, и я снова вспоминал о родителях с единственным вопросом: «Где они?»

Когда я уже учился во втором классе, к нам начали приезжать верующие, которые всегда угощали нас чем-то вкусненьким, а потом рассказывали о Боге. Хотя в советское время нас учили, чтобы мы их не слушали, а все, что они дают, брали, в моей детской памяти остались их рассказы о Великом Творце.

Когда я немного подрос – начал воровать. Однажды в православной церкви мы с другом украли иконку и повесили ее над кроватью. Мне говорили, что она все может, и я часто молился, чтобы эта икона привела моих родителей ко мне в школу. Мне хотелось хотя бы увидеть лицо моей мамы. Но время шло, а ответа на мою молитву не было. И тогда я ее снял и выбросил. Я решил, что Бога нет, и если я сам себе не помогу, то мне никто не поможет.

 А верующие, как и раньше, приезжали к нам и проповедовали о Боге, но я их уже не слушал, считал это все несерьезным. И вообще взрослым я не доверял, потому что у них слова расходились с делом. Я много спорил с ними, и часто это доходило до ругани. Впоследствии обеими руками меня захватило воспитание этого мира. Я очень много времени проводил у телевизора, и все увиденное оказывало на меня огромное влияние. Я мечтал стать кем-то значимым и известным, чтобы доказать всем, что я в мире не лишний.

Каждый раз после плохого поступка я любил ночью сидеть на широком подоконнике и рассуждать, как и почему я это сделал. Думал, что завтра буду лучшим. Но меня постоянно мучило два вопроса: «Кому я нужен?» «Кто меня любит?» Я не знал, что Бог тогда на меня смотрел и говорил, что я нужен Ему. С каждым годом я становился жестче и черствее. Хотя в душе я хотел быть другим, ничего не получалось.

Помню, как в седьмом классе надо мной издевался один старшеклассник, которого я ненавидел и мечтал с ним расправиться. Однажды он меня толкнул ногой, чтобы я стал в шеренгу, и обозвал меня. Я не знал, куда мне деться от моей злости. При первой возможности я решил отомстить и, когда мы пошли в столовую, я посмеялся над ним, за что он меня бросил на пол. Тогда во гневе я налетел на него и начал со всей силы бить его железной тарелкой до тех пор, пока он не упал на пол. Когда я пришел в себя и увидел, что натворил, сразу убежал, чтобы меня не смогли догнать. А за тем мальчиком приехала машина скорой помощи и увезла его в больницу. Меня возненавидела вся школа, все называли меня убийцей. Мои друзья от меня отказались, хотя их у меня было не много. Я стал таким одиноким, что даже потерял желание жить. Ходил по школе, как дворняжка, всеми забытый.

Когда пострадавшего мальчика привезли из больницы, я обрадовался, что он жив! А через неделю ко мне подошел мой лучший друг и предложил пройтись с ним. Когда мы дошли до его группы, он завел, а точнее втолкнул меня в темную комнату. Все двери и окна там были закрыты, свет выключен и я услышал, как кто-то шептался. Я сразу понял, где нахожусь. У нас это называли «темная». Там могли тебя бить все, кто хотел, и даже твои друзья, но ты этого не знал. Я стоял и очень боялся того, что будет дальше. И вдруг я вспомнил слова, которые верующие нам говорили из Библии: «Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня!» Тогда я мысленно обратился к Богу и сказал: «Если Ты есть, помоги мне. И если меня хоть пальцем тронут, я никогда в Тебя не буду верить, но если Ты меня защитишь, то я начну Тебя искать». Минуты ожидания тянулись как часы. Вдруг я услышал шепот: «Начинаем его бить, пока нас не заметили». Но парень, которого я побил, вдруг сказал: «Отпустите, я не хочу его бить». Я услышал эти слова и не поверил своим ушам. Когда все начали возмущаться, он вновь повторил, чтобы отпустили. Я пошел в безлюдное место и пытался понять, что же произошло. Когда же понял, что это Бог защитил меня – я впервые поверил в Него, в Его существование. Но прошла острая необходимость, и я забыл о своем обещании.

Когда я учился в восьмом классе, был маленьким, но очень жестоким бандитом. Однажды я заметил, что одна из наших девочек часто куда-то надолго уходила. Я решил проследить за ней, но она меня сразу заметила и заговорила со мной.

– Зачем ты следишь за мной?

– Мне просто интересно, куда ты постоянно идешь?

– Если я тебе скажу, ты расскажешь об этом в школе, и тогда меня будут все позорить и бить, как тебя.

– Обещаю, я никому не скажу, буду молчать.

– Я бегу к верующим, на собрание.

– Ты верующая, – возмутился я, – но ты совсем не похожа на тех верующих, которые приходят к нам.

– Я хожу туда, потому что там спокойнее для души. Меня приветствуют, благословляют, относятся ко мне по-человечески. Там люди добрые и честные.

Я ее слушал и не верил. Не бывает честных взрослых, я в этом был уверен. Но когда она сказала, что ее там любят, я понял, что хочу туда, где и меня будут любить. Тогда мы договорились, что в следующее воскресенье я пойду вместе с ней и сам все увижу. Всю неделю я об этом думал, и наконец пришло время. Мы вместе с ней пошли и сели в зале на заднем ряду. Все вместе молились и пели, как одна семья. Мне стало так хорошо! Но, честно признаюсь, когда началась проповедь, я тихонько впервые в жизни днем уснул. Проснулся, когда какой-то парень вышел на сцену и начал петь песню «Виа Долороса», о страданиях Христа. От этой песни моя душа лишилась покоя. Когда после пения проповедник призвал к покаянию, вдруг понял, что я грешник. Вспомнил все свои грехи. Сердце забилось. К горлу подступил комок. Я был готов выйти и покаяться в своих грехах, но... Я знал, что если признаю Бога, то в школе меня будут поносить. Тогда я сел на место и прочно вцепился в стул. Потом вышел из зала и сам на себя злился, что допустил такую ??слабость, но ничего поделать не мог, слезы сами текли по щекам. С тех пор я начал ходить на собрания; но как только призывали к покаянию, я или уходил, или крепко держался за стул.

Через полгода к нам в интернат приехали гости из Германии и говорили о Боге. Личной жизнью, личным свидетельством они показали мне, что Бог жив. Они помогали нам одеждой и другим необходимым. И тогда по школе разошлась молва, что я тоже хожу на собрания. Директор вызвал меня и сказал, чтобы я спел для гостей. Я боялся, но все-таки спел две песни. Гостям понравилось, и они решили меня взять с собой в их поездки по Молдове. Они проповедовали другим, и я, видя их служение, хотел стать таким, как они.

На последнем служении, это было водное крещение на озере, они проповедовали, а Дух Святой не давал мне покоя. Я начал вспоминать свою грязную жизнь – все, что говорил и делал против Бога. Слова проповедника звучали так четко и громко, будто он мне в уши говорил, хотя находился в пятидесяти метрах от меня. И снова призыв к покаянию побуждал меня выйти, но, видимо, гордость не позволяла. От слез к горлу подступил комок, даже сказать не мог ничего. Но моя рука сама потянулась к человеку, который стоял рядом. Я дернул ее за одежду, и показал, что хочу выйти на покаяние. Это была победа Бога. Я шел к центру, где был проповедник. Он меня спросил, чего я хочу; я что-то прошептал и упал на колени. Я помню свою горячую молитву покаяния: «Господи, спаси меня. Прости мне все мои мерзости и грехи. Не дай мне от Тебя уйти, особенно в школе, там мне будет трудно. Замени мне маму и папу, перевоспитай меня. Я люблю тебя! Аминь».

Слезы текли ручьем по щекам, и я не мог их остановить. Казалось, что через эти слезы вытекают все мои грехи. Когда молитва закончилась – на мир я посмотрел новыми глазами. Я полюбил жизнь! Я по-новому начал мыслить. Я был счастлив! Я забыл обо всех своих бедах. Мне стала интересной христианская жизнь и мой Бог, Который меня усыновил! С тех пор во всем я видел Его заботу обо мне. Многое хотелось бы рассказать, что Господь для меня сделал, но самое главное, что Он простил мои грехи и очистил мое сердце!!!

Бог давал мне много уроков и, как родной отец, иногда даже наказывал меня. Когда я вернулся в школу после своего покаяния, старался не грешить, хотя это мне тяжело удавалось. Где-то были неудачи, а где-то – победы; но самое главное, что я побеждал вместе с Богом. Я, как мог, благовествовал в школе, даже не зная Писания, и Бог так прекрасно сделал, что в классе моего младшего брата покаялось 16 детей. Мы все собирались в маленькой комнате, пели и молились. Но это время быстро пролетело. Я закончил школу. Мне казалось, что буду рад этому, но наоборот, я очень скучал и переживал о детях, которые покаялись и остались в школе.

Я поступил в Рышканское СПТУ на сварщика и нашел там церковь. Мне нужно было привыкнуть к другому городу, другим людям, другому образу жизни без интерната. Когда пришло время практики, нас отправили в Москву, на завод ЗИЛ. Условия были тяжелые, мы сами добывали пищу и деньги. Оплату нам выдавали в конце практики, а до того времени нам надо было на что-то жить. В Москве никого из верующих я не знал и не посещал собрания, поэтому быстро ослаб. Тогда я думал только о деньгах и как себя прокормить. Библию забросил в шкаф и почти перестал ее читать. Постепенно во мне остыл огонь первой любви. Я вернулся к прежнему образу жизни. Мое поведение было очень грубым и дерзким. Когда мне говорили, что верующий так не должен поступать, я отвечал, что я уже не верующий, и этим настежь открыл двери сатане. Но Бог все это видел! Из Москвы я привез много денег, потому что, кроме практики, я еще собирал бутылки на заводе и неплохо на них заработал. На заработанные деньги купил своему брату одежду. Он был очень рад нашей встрече. А я считал, что чего-то достиг и гордился собой.

За неделю я узнал, что мой директор вместе с мастером скрыл от нас деньги и выдал нам только часть заработка. Я гордо и надменно пошел к нему и устроил скандал с угрозами. Мой мастер пытался меня вразумить, но я обозвал его и ушел. После этого я спустился в столовую на обед, стал в очередь, взял обед и направился к столу. Но вдруг начал плохо видеть, потом у меня потемнело в глазах, и я упал на пол. Проснувшись, увидел, что надо мной все кружили, словно вороны. И первый, кого я увидел, был мой мастер, он спас мне жизнь. Когда я встал и посмотрел на себя в зеркало, то испугался. Все мое лицо было избито, я упал лицом вниз. Но даже после этого я не успокаивался и устраивал скандалы.

Через две недели я сидел на вахте и рассказывал московские анекдоты, а все вокруг громко смеялись; и вдруг я почувствовал, что не могу ни смеяться, ни говорить. Меня опрокинуло на спину и дальше ничего не помню. «Скорая помощь» отвезла меня в больницу, где я десять дней пролежал под капельницей. Как оказалось, у меня был приступ эпилепсии. Это страшная болезнь с ужасными последствиями! Не хочется много описывать признаки таких атак, потому что – очень неприятное зрелище. После очередного приступа меня отправили в Бельцкую больницу, и не просто в больницу, а для психически больных. Там мне по-настоящему было страшно. Я многое там увидел и много пережил.

На Новый год нас всех запирали в комнате с телевизором. Вроде праздник нам устраивали, чтобы мы весело могли встретить наступающий год. Когда я сидел в той комнате, вспомнил, что все верующие входят в Новый год с молитвой. Я посмотрел на часы, было почти двенадцать ночи. И я начал молиться: «Господи, прости! Помоги мне! Я так сильно хочу есть! Если ты еще слышишь меня, дай мне какой-то знак». Как только закончил молиться – по телевизору уже поздравляли с Новым годом – вдруг медсестра нежно положила мне руку на плечо и показала, чтобы я шел за ней. Я шел с ней по коридору и с тревогой ожидал, что же будет дальше. Она завела меня в комнату, где был накрыт стол. Я начал жадно есть и радоваться, что Бог услышал меня. На следующий день я начал молиться, чтобы Бог меня вывел из этой больницы. Через две недели за мной приехал незнакомый человек. Меня с ним отпустили навсегда. Он был верующим и устроил меня в лагере при миссии работать сторожем, но из-за частых приступов эпилепсии я фактически не мог работать. За мной ухаживали, покупали мне лекарства, когда мне было плохо – спасали. Это все устроил Бог, и в этом я видел Его руку. Я стал больше молиться и поститься, чтобы Бог изменил мой гордый характер.

Летом 2000 года в Кишиневе, в здании цирка, проходила конференция Moldpestecost-2000. Я поехал туда, и это было благословенное время в общении с братьями. Там были хорошие проповеди. Я много плакал и каждый раз боялся, чтобы во время служения не случился приступ. В последний день тех, кто хочет и верит, братья призвали к молитве об исцелении. Я сидел на самом высоком ряду, как только спустился на несколько ступенек, сразу же понял, что из-за огромного потока людей мне не попасть в центр. Я поднялся назад и начал на месте молиться: «Господи, Ты даешь осенью листьям упасть, а весной другим снова расцвести. Дай мне новое здоровье, и я буду цвести для Тебя и служить Тебе».

После окончания молитвы мы собрались и поехали по домам. Через месяц после той конференции я вспомнил, что у меня вместо восьми приступов, как было обычно, не случилось ни одного. А я как раз изменил лекарства на более сильные, и думал, что это они мне помогают. Но однажды ночью я проснулся, взял с тумбочки все лекарства, выбросил их в поле, и снова лег спать. До сих пор не могу понять, как это произошло. Проснувшись утром, я должен был выпить лекарство, а его на месте не оказалось. И я вспомнил, что выбросил его. Мне неудобно было кому-то рассказывать, что выбросил дорогие лекарства, которые они мне покупали, и поэтому молчал. Но однажды директор миссии спросил меня о моем здоровье, и я ответил, что уже два месяца у меня все хорошо. Вдруг, в разговоре я сам понял, что Бог исцелил меня от страшной болезни эпилепсии. Слава Ему!

С тех пор прошло девятнадцать лет. Я славлю Великого Бога! Чтобы привести меня к Себе, Он сначала наказал, а затем ко мне недостойному проявил милость. Теперь я тружусь для Него, имею благословенную возможность служить пением в евангелизационной группе «Радостная весть». Господь дает мне возможность писать песни и петь их для Божьего народа и для тех, кто еще не знает Творца. А еще я при церкви в Хынчештах занимаюсь с детьми улицы. У меня с ними есть много общего. Я с радостью свидетельствую везде, где есть возможность, о том, что со мной сделал Бог. Со слезами вспоминаю, но с радостью проповедую.

В 2013 году Господь подарил мне прекрасную жену. Благословил тремя детками. И я дальше служу в деле Евангелия.

Валерий Погор, евангелист,

г. Кишинев, Молдова